МакеевДон

С детства Иван мечтал быть священником. Ещё едва выучившись говорить, младенцем он как-то из консервной банки и шнурков сделал подобие кадила и, размахивая им, словно батюшка в храме, лепетал: "Вот так я буду, вот так". Это призвание к пастырству в нём было настолько очевидным для окружающих, что безбожники прозывали отрока "попом", а верующие просили помолиться о них, когда тот будет батюшкой.
В 1961 г. Ваня Сокур с золотой медалью окончил первую Авдеевскую школу. Казалось, все пути для него открыты - выбирай любой! Все, кроме духовного: в семинарию документы не принимали - не было на то разрешения компетентных органов, которые справедливо видели в умном и способном юноше потенциальную опасность для атеистического будущего.
По благословению о. Димитрия Иван поступает в Донецкий сельскохозяйственный техникум - на ветеринара. Казалось, трудно было бы найти специальность, которая больше бы не соответствовала его душевным качествам. У него было сердобольное сердце, которое физической болью отзывалось на страдание каждого существа. Как-то в раннем детстве он спас от кошки воробья, выхаживал его, но тот помер. Долго рыдал Ванюша, и никак не мог успокоиться - с тех пор он панически боялся крови. Но Господу было угодно, чтобы будущий мужественный воин Христов поборол в себе чувство страха, чтобы, как говорил Батюшка, "не быть рабом страха".
Всего год проработал молодой выпускник техникума по своей специальности - ветеринаром. То было время, когда он изучал жизнь трудового народа изнутри, время приобретения незаменимого жизненного опыта и духовного испытания его решимости - посвятить свою жизнь Богу.
"А теперь пора и Богу послужить - иди в Лавру!" - благословил Ивана о. Димитрий после искуса. И юноша, как на крыльях, полетел в обитель преп. Антония и Феодосия Печерских, где в то время подвизалось много опытных старцев. Здесь Господь его сподобил великой духовной радости - общаться со схиигуменом Валентином, который стал его духовным отцом. Это был дивный Старец, дерзновенный молитвенник и великий прозорливец. Провидя в Духе Святом жизнь своего духовного сына, схимник предостерёг его от тех искушений и соблазнов, которые поджидали его на жизненном пути.  В частности, юному послушнику он говорил: "Тебе 13 раз будут предлагать епископство, а единожды - быть главой РПЦ в Японии. Отказывайся - это не твой путь. Твой путь - быть рядовым сельским батюшкой". Эти слова Старца в точности исполнились: в последний, 13-й раз епископство о.Зосиме предлагали в 1997 г. - и всегда, сам будучи уже многоопытным наставником, батюшка являл пример послушания своему духовному отцу.
В Киево-Печерской Лавре юноша пробыл до её закрытия богоборческими властями и стал свидетелем этих трагических событий.
"Однажды в Лавру, - вспоминал Батюшка, - нагрянули "кагэбэшники" с архимандритом Филаретом (Денисенко) и сразу набросились на монахов: "Так, Лавра закрывается на ремонт ожидайте помещение. Быстренько, вас переселяют в Почаев".
Старцы плачут, знают, что никакого ремонта, никакого там Почаева им не будет.
- Быстренько, а то в тюрьму посадим.
И Филарет от "кагэбэшников" не отстает:
- Отцы, отцы, освобождайте помещение, завтра начинаем капитальный ремонт Лавры. Закончится ремонт, тогда всех вас возвратят.
- Мы никогда сюда больше не возвратимся...
А мой Старец смелый такой был, подходит к Филарету и говорит:
- Помни, ты за нечестие своё отступишь от Бога и будешь врагом Церкви, придёт время - ты предателем Церкви будешь. И помни: за твоё нечестие, что Лавру закрыл, тебе Бог не даст нормальной смерти - умрешь ты, как Иуда-предатель...
Как плакали старцы, схимники, когда Лавру закрывали. Закапывали свои святые иконы - спасали от поругания. Но все жили верой, что Лавра вновь откроется..., что Лавра возродится и будет вновь служить... Старцы, умирая, передавали все богатства Лавры, - знали, что всё это ещё пригодится".
После закрытия Киево-Печерской Лавры юноша определился в Свято-Духовский Скит Почаевской Лавры послушником. Почаевская чудотворная икона, стопочка Божьей Матери с целебной водой, мощи Богоносного Отца нашего преп. Иова, радость общения со святыми старцами, среди которых в то время были преп. Кукша и преп. Амфилохий (тогда Иосиф) - всегда с любовью и умилением вспоминал Батюшка этот непродолжительный период своей жизни.
Здесь молодой послушник стал свидетелем великого знамения: как Матерь Божия спасла обитель свою от нашествия новых агарян - лютых безбожников. Впоследствии, когда отец Зосима вспоминал об этом событии, он не мог удержать слёз, которые росинками блестели на глазах схимника во время его волнующего рассказа: "Лавру Почаевскую тоже хотели закрыть. КГБ уже подписало все документы: Лавра в аварийном состоянии, её нужно срочно ремонтировать. Уже кагэбэшники всё вывезли: и съесные припасы, и дрова - всё повывозили, ничего не оставили. Монахи бедные с котомочками своими остались - ждали, что вот-вот и их вывезут. И вдруг на следующий день рано утром восходит солнце дивное, небо чистое-чистое, только над Успенским собором облака ходят, и в этих облаках все ясно видят Покров Матери Божией поясной, как изображают на видах Почаевской Лавры, и Матерь Божия омофором покрывает Лавру святую - такое дивное зрелище!.. Все попадали на колени, все залились слезами - поняли: Матерь Божия не оставит Лавру Свою...".
И как безбожные власти не озлоблялись, не бесновались, а святая Лавра Почаевская устояла, не смогли их безбожные полчища кагэбэшников, военных, милиции победить горсточку беззащитных и бесправных монахов.
Правда, скит Лаврский всё-таки закрыли - как бы на него обрушили всю свою чёрную сатанинскую ненависть. Но после того, как Господь видимым образом наказал всех руководителей этого беззакония, энергии и прыти у местных богоборцев поубавилось (Об этом подробно рассказывается в житии преп. Кукши Одесского).

После закрытия безбожниками скита пришло время для Ивана Сокура поступать в семинарию. Священника, который осмелился дать ему рекомендацию, убрали за штат.
Вначале поступал Иван в Загорск (ныне Сергиев Посад). Сдал все экзамены на "5", но документы вернули обратно: из КГБ пришло указание - категорически не принимать, как бы чуяли сторожевые псы богоборческого режима, какую опасность для них может принести этот юноша.
Из Загорска его отправили в Ленинград, где зачислили уже без экзаменов... В ноябре надо было приписываться, но власти приписывать Ивана Сокура отказались: согласно партийным директивам того времени с высшим или средним специальным образованием в духовные школы принимать запрещалось.
В эту трудную минуту он повстречался с глубоко верующими людьми от владыки Павла, епископа Новосибирского, которые прониклись сочувствием к его мытарствам и предложили ему ехать в далекий Новосибирск, чтобы поступать уже из "глухой таёжной" Сибири, а не из "пролетарского и сознательного" Донбасса. Так Промыслом Божиим Иван пробыл год на послушании у епископа Павла, которого всегда вспоминал с уважением, преклоняясь перед святостью его служения: "Это был аскет святой жизни, строгий постник и великий службист, ревнитель и знаток Иерусалимского устава... Там я окончательно познал красоту службы Божией...".
Здесь благообразному юноше пришлось преодолеть ещё одно искушение на пути к монашеству - особое внимание поклонниц его привлекательной внешности. Только все эти мирские соблазны никак не могли поколебать сердце юного Боголюбца: "Я их как огня боялся... Благодарю Бога, что Бог меня сохранил в чистоте до сего дня... Господи, только дай сохраниться мне до смерти в чистоте этой телесной и духовной...".

Через год с Божьей помощью наконец-то сбылась заветная мечта Ивана - он поступил в Ленинградскую Духовную Семинарию. Экзамены принимал сам владыка Никодим. Послушнику из Новосибирска он дал самые трудные псалмы. "Да..., без единой ошибки. Будешь читать в моей церкви", - заключил владыка после прослушивания.
Впоследствии Иван Сокур был некоторое время келейником митрополита Никодима и всегда благоговел перед памятью своего наставника: "Это был великий человек, великий авва святой жизни... Прогуливаясь по Невскому, он любил читать акафисты Спасителю, или Божьей Матери, или святителю Николаю, которые знал наизусть...
Сейчас святоши нашего времени обливают покойного владыку грязью, обвиняют его в экуменизме - разные там лжестарцы и лжеподвижники, присвоили себе Суд Божий... Это всё ложь и клевета.
Владыка в то страшное время гонений, когда закрывались храмы, монастыри, нёс ответственное послушание: свидетельствовать миру о страданиях Русской Православной Церкви, и этим как-то ослабить волну репрессий. Я лично знаю, видел, как он тяготился, изнемогал под тяжестью этого креста, но нёс свой крест до конца..."
Эти слова были сказаны Старцем на праздничной трапезе. В то время один православный журналист, чадо Батюшки, приехал в обитель отдохнуть после своих писательских трудов: он подготовил к печати разгромную статью об экуменизме, в которой на основании "неопровержимых" фактов разоблачал и митрополита Никодима.
Старец после трапезы, как обычно, сказал слово о духовном содержании праздника и вдруг - начал вспоминать своего наставника, по очереди опровергая все "неопровержимые" факты. И кто опровергал-то?! Не какой-то там церковный либерал или модернист, а схимник-исповедник, который всегда мужественно изобличал всякую ересь и ложь и заповедал до смерти защищать чистоту Православия.
Как вспоминал Батюшка, его любимым местом в семинарии и академии была библиотека. Он перечитывал горы книг, сумками носил книги из библиотеки, а что не выдавали на руки, за тем сидел в читалке и всё выписывал. За эту любовь к книгам его и прозвали "книжником".
"Не будьте бесчувственными, стремитесь к знаниям - и будете всегда полезны и интересны, - уже лежа на смертном одре поучал Старец. - Всегда стремлюсь к познаниям, самообразование - это постоянная цель моей жизни. Когда ещё глаза хорошо видели - постоянно читал. Когда стал плохо видеть, скорбел, но Бог сотворил чудо, и я уже лучше вижу. Правило уже сам вычитываю: в 4 часа утра, когда этот безумный мир спит, как хорошо молиться...".

Особенно любил Иван Сокур церковную историю. Как он подметил из своего опыта личного общения с людьми высокой духовной жизни, все они хорошо знали историю. "История - это духовные корни, - подчёркивал Батюшка. - Может быть дерево без корней? Так и без истории нет и не может быть духовности".
Обучаясь ещё в академии, юноша-"книжник" начинает писать кандидатскую работу по кафедре истории русское церкви - "Валаамский монастырь и его церковно-историческое значение".

Закончил он академию уже со степенью кандидата богословских наук - в 1975 г. В этом же году совершилось ещё одно чаяние его сердца, исполнились пророческие слова его наставников - 3-го июня митрополитом Никодимом он пострижен в монашество c именем Савватий. Какое счастье и радость излучал его лик когда он торжественно изрёк пред Господом монашеские обеты! (Этой радостью всегда светился Старец, когда он и сам постригал в монашество).
При наречении имени, после слов "постригает брат наш Савватий власы главы своея", обращаясь к молодому послушнику, митрополит Никодим произнес следующие слова: "А умрешь Зосимой", - провидя в нем особый дар молитвы.
Через 6 дней после этого события владыка рукоположил новопостриженого в сан иеромонаха. При совершении таинства священства митрополит пожаловал молодого иеромонаха золотым крестом - в то время это было уникальным явлением. Тогда не все заслуженные протоиереи имели право носить золотой крест. Хотя, надо отметить, что Батюшка из скромности носил долгое время простой иерейский крест.
Казалось, что для образованного молодого иеромонаха, кандидата богословских наук, воспитанника митрополита Никодима сама судьба уготовила преподавательскую стезю... Но не о кафедре и карьере учёного богослова мечтал он, просиживая дни и ночи за книгами, но уже тогда готовил себя для того, чтобы свой разум и своё сердце отдать делу спасения душ человеческих.

Следует отметить, что он никогда не выпячивал свой ум, свою образованность. А когда с ним начинали вести богословские разговоры о высоких материях - не любил этого. "Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено - там ни одного", - часто повторял он слова преподобного Амвросия Оптинского.
Но зато когда он совершал литию, то полчаса, в строгом хронологическом порядке, по весям и губерниям называл имена святых угодников Земли Русской, каждый святой для него был неизмеримо дорог и близок. И эта близость Святой Руси, эта историческая связь как духовная преемственность - всегда особенно впечатляла на службах Старца. Он сам - с громогласным голосом, исполинского роста - был как былинный богатырь, вышедший из древней картины.